Позвольте, Всемилостивейшая Государыня, прибегнуть к стопам Вашего Величества и просить Высочайшего повеления быть в действительной должности при корпусе Князя Прозоровского, в каком звании Вашему Величеству угодно будет, не включая меня навсегда в военный список, но только пока война продлится. Всеподданнейший раб Григорий Потемкин

Был в сети 16 октября 1791 г.

24 мая 1769 г.

Мой дорогой друг, будьте любезны выбрать мне какие-нибудь подарки для духа и сообщите мне, если можете, как вы поживаете?

14 февраля 1774 г.

Мой дорогой друг, несмотря на удовольствие, которое нам доставили "духи Калиостро", я встревожена мыслью, что злоупотребила вашим терпением и причинила вам неудобство долговременностью визита. Но баста, баста, милый друг, не следует слишком надоедать вам. Мы полны благодарности и разного рода чувствами признательности и уважения к вам.

18 февраля 1774 г.

Я, ласкаясь к тебе по сю пору много, тем ни на единую черту не предуспела ни в чем. Принуждать к ласке никого неможно, вынуждать непристойно, притворяться – подлых душ свойство. Изволь вести себя таким образом, чтоб я была тобою довольна.

21 февраля 1774 г.

Благодарствую за посещение. Я не понимаю, что Вас удержало. Неужели что мои слова подавали к тому повод? Я жаловалась, что спать хочу, единственно для того, чтоб ранее все утихло и я б Вас и ранее увидеть могла. А Вы тому испужавшись и дабы меня не найти на постели, и не пришли. Но не изволь бояться. Прощай, Бог с тобою. Всякий час об тебе думаю. Ахти, какое письмо намарала.

26 февраля 1774 г.

Всемилостивейшая Государыня! Остаюсь непобуждаем я завистию к тем, кои моложе меня, но получили лишние знаки Высочайшей милости, а тем единственно оскорбляюсь, что не заключаюсь ли я в мыслях Вашего Императорского Величества меньше прочих достоин? Сим будучи терзаем, принял дерзновение, пав к освященным стопам Вашего Императорского Величества, просить, разрешить сие сомнение мое пожалованием меня в Генерал-Адъютанты Вашего Императорского Величества.

27 февраля 1774 г.

Голубчик мой, Гришенька мой дорогой, не спроси, кто в мыслях: знай одиножды, что ты навсегда. Я говорю навсегда, но со временем захочешь ли, чтоб всегда осталось и не вычернишь ли сам. Великая моя к тебе ласка меня же стращает. Ну, добро, найду средство, буду для тебя огненная, как ты изволишь говорить, но от тебя же стараться буду закрыть. А чувствовать запретить не можешь. Сего утра по Вашему желанию подпишу заготовленное исполнение-обещанье вчерашнее. Прощай, голубчик.

1 марта 1774 г.

Часто позабываю тебе сказать, что надобно и чего сбиралась говорить, ибо как увижу, ты весь смысл занимаешь, и для того пишу. Молвь Панину, чтоб уговорил ехать Васильчикова к водам. Мне от него душно, а у него грудь часто болит. А там куда-нибудь можно определить, где дела мало, посланником. Скучен и душен.

3 марта 1774 г.

Гришенька, здравствуй. Сегодня, естьли лихорадка тебя не принудит остаться дома и ты вздумаешь ко мне прийти, то увидишь новое учреждение. Во-первых, прийму тебя в будуаре, посажу тебя возле стола, и тут Вам будет теплее и не простудитесь, ибо тут из подпола не несет. И станем читать книгу, и отпущу тебя в пол одиннадцатого. Прощай, миленький, не досуг писать. Поздо встала. Люблю тебя премного. Напиши, каков в своем здоровье.

15 марта 1774 г.

Матушка, дух Калиостро будет гулять на берегу
против Эрмитажа. Не пойдешь ли в Эрмитаж?

23 марта 1774 г.

Милая милюша, я встала очень весела
и просвещеннее, нежели ложилась.

27 марта 1774 г.

Я ужасно как с тобою браниться хочу. Я пришла тебя будить, а не то, чтоб спал, и в комнате тебя нету. И так вижу, что только для того сон на себя всклепал, чтоб бежать от меня.

8 мая 1774 г.

Гришенок бесценный, беспримерный и милейший в свете, я тебя чрезвычайно и без памяти люблю, друг милой, цалую и обнимаю душою и телом, муж дорогой.

8 июня 1774 г.

Объявить Военной Коллегии, что до утушенья бунта я приказала Генерал-Поручика Суворова - быть под командою Генерала Графа Панина.

16 августа 1774 г.

Милый друг, дайте мне совет: у меня нет ни малейшего желания ехать в монастырь; устанешь, как собака, никто спасиба не скажет.

30 августа 1774 г.

Всемилостивейшая Государыня! Сей постойный хвалы и признания поступок Саввы Яковлева обязывает меня, Всемилостивейшая Государыня, отдав ему пред освященным лицом Вашим должную, как ревнительному сыну отечества, справедливость, всеподданнейше просить о всемилостивейшем избавлении его от ратманской должности, в которую он здешним магистратом избран. верно всеподданнейший раб Григорий Потемкин

14 сентября 1774 г.

Савву Яковлева можно бы скоро от ратманства освободить пожалованием его дворянином. Только он деревень накупит пропасть и станет мужиков переводить к рудокопным заводам и умножит число роптунов по справедливости.

14 сентября 1774 г.

Отчего, матушка, ни весела, ни печальна?

14 сентября 1774 г.

Матушка моя родная и безценная. Я приехал, но так назябся, что зубы не согрею. Прежде всего желаю ведать о твоем здоровье. Благодарствую, кормилица, за три платья. Цалую Ваши ножки.

26 октября 1774 г.

Что все больны, сие не мило слышать. И что ты назябся, о том, миленький, жалею. А естьли полк Кексгольмский Вам понравился, то, надеюсь, что хандра уменьшилась. О прочем после поговорим. Также о том, что ты мил, мой голубчик.

26 октября 1774 г.

Здравствуй, душенька. Поздравляю тебя с Новым Годом и желаю тебе всякого благополучия и здравия наипаче. И любовь, и мир да утвердится от часу крепче. Сударка милая, каков ты сегодни?

31 декабря 1774 г.

Матушка, послезавтра день рождения нашего "духа".
Цалую ручки твои. Меня насморк замучил.

18 февраля 1775 г.

Позвольте, матушка Государыня,
сегодня отлучиться. Я зван в гости.

28 июня 1775 г.

Желаю веселиться.

28 июня 1775 г.

Генерал-Порутчик Суворов просит в отпуск на год. По сему и не остается в дивизии Петербургской ни одного Генерал-Порутчика. Я б желал Господина Кашкина, но на сие нужна Ваша воля. Ежели позволите, то Коллегия его определит.

25 января 1776 г.

Определите Кашкина.

25 января 1776 г.

Вот, матушка, следствие Вашего приятного обхождения со мною на прошедших днях. Но довели и до того, что Вам ко мне милостивой быть становится уже не в Вашей воле. Я приехал сюда, чтоб видеть Вас для того, что без Вас мне скушно и несносно. Кажется, Вы никогда не бывали так стеснены. Всемилостивейшая Государыня, я для Вас хотя в огонь, то не отрекусь. Но, ежели, наконец, мне определено быть от Вас изгнану, то лутче пусть это будет не на большой публике. Не замешкаю я удалиться, хотя мне сие и наравне с жизнью.

2 июня 1776 г.

Друг мой, ваше воображение вас обманывает. Я Вам рада и Вами не не стеснена. Но мне была посторонняя досада, которую Вам скажу при случае.

2 июня 1776 г.

Всемилостивейшая Государыня! Вы обязаны возвысить славу России. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит. Удар сильный - да кому? Туркам. Поверьте, что Вы сим приобретением безсмертную славу получите и такую, какой ни один Государь в России еще не имел. От Вас зависеть будет запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду.

14 декабря 1782 г.

Благодарю, друг мой сердечный, за прекрасный подарок и за письмо с начертанием твоих ко мне чувствований. Видит Бог, что я тебя люблю и чту, яко вернейшего и умнейшего друга.

31 декабря 1782 г.

Матушка Государыня! Цалую ручки Ваши, благодарю за милостивое писание. У нас здесь зелень на лугах начинает показываться. Я думаю, скоро и цветы пойдут. По дороге пыль, а у Перекопа еще снег. Дай Боже, чтобы сия страна имела счастие тебе понравиться, моя кормилица. В этом состоит главное мое удовольствие. Простите, моя матушка родная, я ласкаюсь скоро предстать пред Вами.

7 января 1787 г.

Письмо твое, друг мой сердечный, я сегодня получила здесь, в Смоленске, где я остановилась дни четыре долее, нежели я думала, по причине той, что Александр Матвеевич был болен. У вас начинает показываться зелень, а у нас весьма холодно. Я не сумневаюсь, что Таврида мне и всем понравится. Завтра по утру еду отселе. Дай Боже увидеться с тобою скорее, и чтоб ты был здоров. Сегодня у меня здесь был превеликий бал. Я здорова. Прощай, мой друг, до свидания.

17 января 1787 г.

Матушка Всемилостивейшая Государыня. Располагал я принести Вам в дар Очаков в день Святыя Екатерины, но обстоятельства воспрепятствовали. Поздравляю Вас с крепостию, которую турки паче всего берегли. Пашу с чиновниками скоро отправлю в Петербург. То же и знамена. Обстоятельно не могу еще донести обо всем, как чрез пять дней. Вернейший и благодарнейший подданный

7 декабря 1788 г.

За ушки взяв обеими руками, мысленно тебя цалую, друг мой сердечный Князь Григорий Александрович, за присланную с полковником Бауром весть о взятьи Очакова. Все люди вообще чрезвычайно сим щастливым произшествием обрадованы. Я же почитаю, что оно много послужит к генеральной развязке дел. Всем, друг мой сердечный, ты рот закрыл. Прощай, мой друг, до свидания.

16 декабря 1788 г.

Матушка Всемилостивейшая Государыня! В теперешнем болезнию изнуренном состоянии моем молю Всевышнего да сохранит драгоценное здравие твое, и повергаюсь к освященным Вашим стопам
Вашего Императорского Величества вернейший и благодарнейший подданный Князь Потемкин Таврический Матушка, ох как болен.

2 октября 1791 г.

Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Письмы твои я получила и признаюсь, что они крайне меня безпокоят, хотя вижу, что последние три строки твои немного получе написаны. И доктора твои уверяют, что тебе полутче. Бога молю, да возвратит тебе скорее здоровье.

3 октября 1791 г.

Матушка Всемилостивейшая Государыня. Нет сил более переносить мои мучения. Одно спасение остается оставить сей город, и я велел себя везти в Николаев. Не знаю, что будет со мною. Вернейший и благодарнейший подданный. Одно спасение уехать.

4 октября 1791 г.